Странно. Очень странно. Конечно, я думала, что уж со мной-то такое точно не случится.
читать дальше
Когда я была относительно маленькой и мне некоторое время нравился какой-нибудь мальчик, это почти никак не отражалось на моей жизни. Ну красивый, ну улыбнулся, ну ура. Я не плакала в подушку и знала, чего я хочу в ближайшее время - точно - и от жизни - примерно.
Когда я была четырнадцатилетней и влюблённой в Лена, я страдала от ненужности моих чувств. Но это не мешало мне смеяться и учиться. Я не плакала в подушку и знала, что спасу мир.
Когда я была пятнадцатилетней и влюблённой в Королевну и в Лена, я страдала не с самого начала, мне было достаточно просто дружбы. Почти все мои мысли были о них, но я понимала, что "нам не суждено быть вместе". Я плакала целыми вечерами, но знала, что так или иначе, у меня есть цель, мечта и смысл жизни - спасти мир.
Сейчас мне шестнадцать, я влюблена в парня из другой страны, с которым я (вероятно) больше не увижусь, но против ожидания сейчас это волнует меня меньше всего. Он не должен был сильно на меня повлиять - во всяком случае, не очень сильно. Я больше недели здесь, и всё это время кажусь себе вертикальной лужей без целей и чувств. Я не знаю, что мне делать в школе, которую я впервые в жизни так не люблю. Я не знаю, что мне делать с друзьями, хотя вроде бы надо использовать оставшееся школьное время для укрепления связей. И я не знаю, что мне делать с Миром. Мой дядя-учёный говорит, что в юфу очень слабый биофак, но мама не пустит меня дальше Ростова, пока мне не исполнится 18. Я не знаю, что мне делать после получения диплома, если я вообще его получу. Я не знаю, куда потом пойду. Чтобы не плакать в подушку каждую ночь, я сижу за ноутом, пока меня не начнёт вырубать, и я не знаю, что мне делать через десять минут, десять месяцев, десять лет.